Россия, кровью умытая (сборник) - Страница 36

К оглавлению

36

В обозе ползали обильно питаемые паникой разжиревшие слухи. Частой ружейной трескотне внимали трепетные беженцы, из которых каждый был знаменитостью. Социалисты разных толков восседали на чемоданах и вели нескончаемые споры о судьбах революции. Председатель Государственной думы Родзянко суковатой палкой колотил по костлявому заду взмыленную лошаденку и делился с любезными слушателями воспоминаниями. Закутанные в меха барыньки стрекотали, как сороки. Профессора коротали досуг в тихих беседах, полных горестных размышлений. Над раскрытыми ларцами со снедью сидели, не смыкая чавкающих ртов, отощавшие помещики: всей своей требухой чуя еще большие невзгоды, они торопились насытиться про запас, чтоб в крутую минуту было чем прожитую жизнь вспомнить. Доверенный царя небесного, затканный седым пухом преподобный о. Серафим взирал на все творящееся, как сыч на солнце. Весьма известный журналист Борис Суворин не терял времени попусту и заносил в дневник дорожные впечатления, подслушанные разговоры, заметки о казачьем быте и все это обильно уснащал рассуждениями, полными бурных огорчений. Сердца знаменитых стыли в страхе за свою и за Россиину судьбу.

– Николай Александрович, терпенья не хватает, в атаку бы, что ли… Так и так пропадать.

– Бегай, Юрик, грейся. Всем плохо, и все терпят.

Корниловцы, составив ружья в козлы и не обращая внимания на высокие разрывы шрапнели, боролись, тузили друг друга по бокам. Кадет, не теряя из виду своего взвода, начал бегать от межи до какого-то столбика и обратно. Обмерзшая шинель гремела на нем, как лубяная, закоченевшие пальцы еле держали винтовку, на прикладе которой настыла ледяная корка.

Офицерский Марковский полк, пользуясь темнотой, подобрался к самому берегу.

– Господа, господа, – вполголоса агитировал Марков, бегая по цепи и хлопая себя по голенищу плетью, – за ночь мы перемерзнем здесь, как суслики. Помощи ждать неоткуда. Надо решиться.

– Мы за вами в огонь и в воду.

– Благодарю, господа! Благодарю за доверие! – Генерал сорвал залепленную мокрым снегом папаху, перекрестился. – Ну, с богом! За мной! – И, подняв над головой винтовку, первым полез в речку.

Станица была взята…

Армия, передохнув, переправилась под Елизаветинской через реку Кубань и с трех сторон обложила город.

Бой гремел второй день, но победы не было.

Корнилов вызвал в штаб Неженцева.

– Здравствуйте, дорогой.

Неженцев начал было рапортовать о состоянии полка, но командующий раздраженно перебил:

– Отставить. Не до церемоний. Садитесь и рассказывайте. Когда будем в городе?

– К сожалению, Лавр Георгиевич, ничем не могу порадовать. Полк тает. Сегодня два раза ходили в атаку и не продвинулись вперед ни на шаг.

– Знаю, знаю. Я уже распорядился выслать на пополнение полка две сотни мобилизованных казаков. Хватает ли патронов? Каково настроение? Когда будем в городе?

– Патроны на подборе. Люди измотаны, засыпают в окопах. Настроение падает. Час назад, когда я приказал возобновить атаку, цепи… не поднялись.

– Что? – Командующий вскочил и отбежал в угол комнаты. – Корниловцы отказались идти в атаку? Позор! Позор!

Командир полка опустил голову.

– Значит, действительно дела неважны, – сказал Корнилов и задумался.

– Старого состава в полку осталось меньше половины, пополнения… сами знаете…

– Все это я прекрасно понимаю и лично вас, Митрофан Осипович, ни в чем не виню. Нужно поднять дух людей и внушить им, что город должен быть взят во что бы то ни стало.

– Слушаюсь.

– Почти два месяца, как мы выступили из Ростова, и до вчерашнего дня армия с честью выполняла все приказания своего командующего. Неужели теперь, когда осталось сделать одно усилие, ряды дрогнут? Нет! Я скорее застрелюсь, чем отступлю от города, – так и передайте полку.

– Лавр Георгиевич…

– На один наш выстрел большевики отвечают залпом. Против одного нашего бойца выставляют десяток… Медлить нельзя, иначе войска потеряют сердце. Сегодня же… Я вас больше не задерживаю. Желаю удачи. С богом!

Неженцев ушел и в тот же день был убит на позиции.

Начальнику штаба полковнику Барцевичу – Романовский был уже ранен – командующий продиктовал:

...

ПРИКАЗ

Войскам Добровольческой армии

ФЕРМА КУБАНСКОГО Марта 29, 1918 г.

ЭКОНОМИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА 12 ч. 45 м. утра.

№ 185

1) Противник занимает северную окраину города Екатеринодара, конно-артиллерийские казармы у западной окраины города, вокзал Черноморской железной дороги и рощу к северу от города. На Черноморском пути имеется бронированный поезд, мешающий нашему продвижению к вокзалу.

2) Ввиду прибытия ген. Маркова с частями 1-го Офицерского полка возобновить наступление на Екатеринодар, нанося главный удар на северо-западную часть города.

а) Ген. – лейтенант Марков – 1-я бригада, 1-го Офицерского полка четыре роты, 1-го Кубанского стрелкового полка один батальон, 2-я отдельная батарея, 1-я инженерная рота – овладеть конно-артиллерийскими казармами и затем наступать вдоль северной окраины, выходя во фланг противнику, занимающему Черноморский вокзал, и выслать часть сил вдоль берега реки Кубани для обеспечения правого фланга.

б) Генерал-майор Богаевский – 2-я бригада. Без 2-й батареи. 3-я батарея и второе орудие 1-й отдельной батареи. Один батальон 1-го Кубанского стрелкового полка и первая сводная офицерская рота Корниловского ударного полка – наступать левее ген. Маркова, имея главной задачей захват Черноморского вокзала.

в) Генерал Эрдели – Отдельная конная бригада, без Черкесского конного полка, – наступать левее генерала Богаевского, содействуя исполнению задачи последнего и обеспечению его левого фланга и портя железные дороги на Тихорецкую и Кавказскую.

36